«Есть ли надежда на изменение
ситуации? И если да, то в каком горизонте? Слушаю ваши
передачи — всё безнадёжно. Моему ребёнку 11 лет, переживаю
за будущее». Значит, так. Ничего безнадёжного нет. Я действительно
говорю о проблемах. У нас есть чудесные средства массовой информации,
где вам расскажут про достижения. Но я говорю о проблемах,
о том, что не решено, о том, что делается плохо, о том, что
делается неправильно.
Насчёт того, что всё
безнадёжно и всё плохо. Извините, мы с вами принадлежим к людям,
прадеды которых пережили (не все) чудовищную Первую мировую войну,
революцию и не менее чудовищную гражданскую, когда просто
от ослабленности организма, потому что нечего было есть и люди
страшно нервничали, из-за вульгарного гриппа умерло миллион человек.
Наши прадеды
и наши деды пережили коллективизацию, когда страну пересаживали
с лошади на трактор, а в процессе пересадки оказалось, что
тракторов-то нет, потому что американские трактора ломаются, у нас
не работают, и их не починишь. И при этом в силу,
что называется, большого энтузиазма и низкой культуры управления
у людей забирали последнее. Люди предпоследнее прятали,
а потом от этого спрятанного травились, потому что если
вы будете есть гнилое зерно, то вы опухнете. Вот выражение
«пухнуть с голоду» — это потребление порченого зерна, как правило.
А дальше
у кого деды, у кого родители пережили войну — самую страшную,
которую просто можно только себе представить. Степень ожесточения в этой
войне мы с вами себе представить не можем. А потом был голод
1947 года. А перед этим был Большой террор —
и он не только начальства коснулся, сказки эти рассказывать
не надо. А потом — что коснулось очень многих — была борьба
с «безродными космополитами».
А потом были
хрущёвские реформы, безумные абсолютно, когда, скажем, военных превращали
во врагов народа. Сейчас это забылось, а это было при
Хрущёве. Потому что нужно было как-то сократить расходы
на армию, сократить армию, и ничего лучшего товарищ Хрущёв
не придумал, как военных при помощи пропагандистских мер превращать
во врагов народа. А потом начался потребительский дефицит
с 1969 года, «колбасные электрички». А наши родители (ну,
у кого-то деды) пережили застой, когда «безвременье вливало водку
в нас», как пел Высоцкий.
А мы с вами,
между прочим, уважаемые коллеги, пережили 90-е годы. Это социальный геноцид,
с которым, в общем-то, мало что может встать рядом в истории
человечества, когда, не убивая людей физически, людей истребляли морально
и социально-экономическими методами. Мы всё это пережили.
И у нас, конечно,
будут большие проблемы. У нас и сейчас большие проблемы, но это
не основание для безнадёжности. Во-первых, наши проблемы — ничто
по сравнению с проблемами не каких-то там абстрактных предков
и поколений, а наших с вами конкретно родителей (родителей тоже,
между прочим), дедов, прадедов и так далее. Просто ничто! Расслабьтесь.
Во-вторых, человек так
устроен, что он воспринимает в первую очередь проблемы,
а не возможности. Это стандартная рыночная фраза, но это правда.
Нам от этого надо лечиться. Наша культура ориентирована
на справедливость, и мы боимся счастья… У нас есть плюсы,
а есть минусы. Мы боимся счастья как религиозного греха. Это тоже
нужно в себе вылечивать. Нужно учиться радоваться счастью, учиться быть счастливыми.
Это нужно.
И у нас будет
очень много проблем. Нам будет очень страшно, потому что ломаемся не мы,
ломается весь мир. В истории человечества таких сломов ещё не было.
И я об этом могу говорить долго. Но это не значит, что
всё безнадёжно. Люди выживают, и выживают хорошо в самых сложных
условиях. И страх перед жизнью, естественный и понятный, — это
не основание для того, чтобы ставить на себе крест.
Вот вашему ребёнку
11 лет. Он будет жить во время, наполненное самыми потрясающими
и самыми невообразимыми изменениями, если вы его научите правильно
относиться к жизни. Я не говорю про хорошее образование, это
сложно, но можно постараться хотя бы учить по старым советским
учебникам, которые есть в интернете в открытом доступе. Но даже если
вы не сможете дать ему хорошее образование, а научите просто
правильно воспринимать жизнь, быть гибким, думать, принимать решения
и отвечать за них перед самим собой, не считать себя жертвой
обстоятельств…
Знаете, я очень
не люблю «профессиональных москвичей». Это люди, которые родились
с серебряной ложкой во рту и всю оставшуюся жизнь посвятили
переживанию по поводу того, что серебро не той пробы. Вот если
вы научите своего ребёнка не быть таким — знаете, ему будет
очень интересно жить. Никто не гарантирует нас от трагедии,
никто не гарантирует нас от несчастья. И да, их у нас
с вами и наших детей будет больше, чем в гуманистичном Советском
Союзе, по крайней мере, последних десятилетий. Намного больше. Но это
не основание, чтобы использовать слово «безнадёжно».
Что касается изменений
в нашей стране. Следующий год мы поживём примерно так же, только
хуже. Дальше будут изменения. Потому что народ, лишённый государства,
и народ, оказавшийся в ситуации, когда Правительство и Банк
России, по сути дела, ведут против него либеральную войну
на истребление, насколько я могу судить, — этот народ
поневоле, из инстинкта самосохранения это государство, это Правительство
и Центробанк себе вернёт. Хотелось бы, чтобы по-хорошему. Большое
количество разумных людей прилагают усилия для того, чтобы это было
по-хорошему, а не как обычно. Но если будет как обычно —
значит, нам в этом жить и нам с вами эту задачу решать.
Единственный гарантированный способ погибнуть — это опустить руки, махнуть
на себя рукой и сказать: «Всё безнадёжно». Вот отчаяние нужно себе
запрещать категорически! Люди от этого умирают даже в самые
благополучные времена.
Тут пишут: «Вот
вы говорите о грабительской приватизации. А сначала была
грабительская национализация в пользу класса партхозноменклатуры». Дорогой
коллега, это неправда, это ложь. Я напомню, что при Советском Союзе
государственной собственности просто не было как
категории, была собственность общенародная. И когда
у предприятий забирали прибыль, эту прибыль потом возвращали
им в инвестиции, в экономику. И да, действительно, зарплаты
были маленькие. Но тактично умалчивается, что примерно половина
всего богатства страны находилась в так называемых общенародных фондах
потребления, и эти фонды обеспечивали достаточно высокий уровень
потребления.
Да,
у партхозноменклатуры были привилегии — абсолютно незаслуженные,
абсолютно чудовищные и абсолютно развращающие. Но, извините, эти
привилегии были ничто на фоне привилегий нынешних. Давайте согласимся
с этим. Я очень люблю фильмы 1989 года, 1990 года
и 1991 года — они успели показать, как чудовищно разлагалась
партхозноменклатура. И я помню, как я смотрел эти
фильмы в начале 90-х и буквально истекал классовым гневом
по поводу того, как они хорошо живут. А буквально через 4–5 лет,
в середине и во второй половине 90-х, я пересмотрел
их ещё раз — и я не понимал, о чём вообще эти
жалкие курятники, в которых жила эта партхозноменклатура.
Я напоминаю, что
в условиях именно общенародной собственности класс партхозноменклатуры
был. Попытка его уничтожить и попытка поставить его на службу
обществу привела к Большому террору 1937–1938 годов. То, что его
не удалось сломать, не удалось подчинить народу,
привело к катастрофе Советского Союза.
Но при всём том
Советский Союз обеспечивал бесплатное образование (лучшее в мире, если
брать массовое образование), бесплатное здравоохранение (лучшее в мире,
если брать массовое здравоохранение), обеспечивал почти бесплатное ЖКХ, почти
бесплатный городской транспорт, обеспечивал бесплатные
квартиры, обеспечивал безопасность, о чём сейчас забыто прочно,
обеспечивал достойные пенсии, обеспечивал бесплатные кружки
детям, бесплатный досуг детям и юношам тоже, кстати говоря.
Сейчас нам усиленно
рассказывают о том, что этого всего не было, потому что этого
не могло быть. Но, дорогие коллеги, это было, и это было
в условиях общенародной собственности. Это не значит, что нужно пойти
по пути Хрущёва и ликвидировать рынок. Но нужно пойти
по примеру хотя бы цивилизованной Германии и зафиксировать, что
собственность, которая не служит народу, которая враждебна народу, права
на существование не имеет. А если собственность служит
обществу — да, конечно, она святая, она священна.
Насчёт прогноза
сообщают: «В Минэкономразвития завезли свежую кофейную гущу!» Если
вы не возражаете, я у вас это украду.
Да, Великий Немой,
вы опять правы (что-то я вас всё время цитирую сегодня), почти все
либералы были членами КПСС. Господин Чубайс вообще вступил в КПСС
то ли в 22, то ли 25 лет — что для молодого
интеллектуала было практически невозможно. И исследователи полагают, что это
одно из доказательств того, что он действительно сотрудничал
с нашими замечательными спецслужбами. Хотя в то время это был
скорее плюс, чем минус.
Давайте примем
звоночек. Пожалуйста, говорите, вы в эфире.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ:
Здравствуйте, Михаил. Спасибо вам, что объяснили, почему банки требуют
резидентство указать. А скажите, пожалуйста, почему при вкладах
в банке они требуют ещё указать место работы и телефон начальника.
Вот почему?
М.ДЕЛЯГИН: Знаете,
у меня телефона начальника ни разу не требовали. Но, вообще
говоря, классическое злоупотребление, на мой взгляд, положением. Место
работы — может быть. Но телефон начальника, чтобы потом на вас
жаловаться? Я думаю, что с таким банком лучше не связываться,
честно говорю, потому что всё непонятное должно пугать. Не говоря уже
просто об утечке информации.
Давайте ещё звоночек
примем. Пожалуйста, говорите, вы в эфире.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый
день. Михаил, Москва. Вы говорите, что мы выживали
в семнадцатом, тридцатом седьмом, сорок первом…
М.ДЕЛЯГИН:
Да не мы с вами.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Такой
вопрос. Мы всё выживаем и выживаем. А когда же жить-то
будем?
М.ДЕЛЯГИН:
Вы знаете, вы будете жить тогда, когда захотите жить. Я одного
очень пожилого человека, который попал в горнило коллективизации…
Он был кулацким сыном, убежал, долго прятался, а потом оказался среди
тех, кто создавал колхозы, потому что деваться ему было совсем некуда.
И я его спросил: «Ну, как было? Расскажите». Он говорит:
«Ты понимаешь, я как раз женился, и мы были
счастливы. Я не помню». Он сказал правду,
он не хотел от меня отмахиваться. Вот маму моей жены родили
в ноябре 1941 года в Чите. Строго говоря, это была квинтэссенция ада.
На вокзале её родили, если я правильно помню.
Но, понимаете, жить
можно везде. Это вопрос вашего восприятия. Если вы будете переживать, что
у вас жидок суп или мелок жемчуг, или у вас серебро в ложке
не той пробы, или на вас косо посмотрел начальник… Маяковский сказал:
«Гвоздь в моём сапоге кошмарнее, чем фантазии у Гёте». Я знаю,
что такое гвоздь в сапоге, я с гвоздём в сапоге
проходил неделю (у меня был эпизод в жизни, деваться было некуда).
Но, вы знаете, если вы будете зацикливаться на ваших проблемах,
вы никогда не будете жить. Вы попадёте в рай и будете
дико и отчаянно страдать, и будете мучиться, и сходить
с ума, как сходят с ума люди, но не сейчас, а 5, 10,
15, 20 лет назад в развитых странах, когда там ещё было социальное
государство в полной мере, и мы удивлялись, что они бесятся
с жиру. А вот так вот — они не жили, а они выживали,
им просто мешали другие вещи.
Комментариев нет:
Отправить комментарий