25
АПРЕЛЯ 2015
ЭХО МОСКВЫ ГРАНИ
НЕДЕЛИ
________________________________________
Время
выхода в эфир: 25 АПРЕЛЯ 2015, 21:08
________________________________________
В
ГОСТЯХ: Владимир Синельников
ВЕДУЩИЙ:Владимир
Кара-Мурза-ст.
В.Кара-Мурза―
Здравствуйте. В эфире радиостанции «Эхо Москвы» еженедельная программа «Грани
недели». В студии Владимир Кара-Мурза. Слушайте обзор важнейших событий прошедших
7 дней и анализируйте мнение экспертов и гостей нашей передачи. Итак, в
сегодняшнем выпуске:
—
29 лет назад в Чернобыле прозвучало тревожное предостережение об обманчивости
иллюзий о владении мирным атомом. 26 апреля 1986 года мир потрясла крупнейшая
ядерная катастрофа. В 110 километрах от Киева взорвался 4-ый энергоблок
Чернобыльской АЭС. Взрыв оказался в 50 раз сильнее американской атомной
бомбардировки Хиросимы. Украина, Россия и Белоруссия до сих пор ликвидируют
последствия радиационного заражения обширной территории, а сотни тысяч людей
лечатся от заболеваний, вызванных облучением. К моменту аварии руководство КПСС
во главе с Михаилом Горбачевым провозгласило курс на большую гласность в
откровенном разговоре между властью и обществом, однако ни в газетах, ни по
радио не было сообщено, что в первые сутки после аварии погибли отнюдь не один,
как было объявлено — главным образом пожарные.
Последствия
аварии затронули 17 государств Европы общей площадью 207 тысяч квадратных
километров, ряд районов Азии, Африки и Америки.
Гость
нашей студии кинодокументалист Владимир Синельников — Председатель общественной
организации «Союз Чернобыль Москвы».
Как, по-вашему, соблюдалась ли провозглашенная
Горбачевым гласность при объявлении населению о масштабах аварии в Чернобыле?
В.Синельников―
Трагический взрыв в Чернобыле — трагедии для всего мира. То, о чем вы меня
спрашиваете, конечно, имеет значение, никто не знал на следующий день, что
случилось в Чернобыле. И 1 мая через три дня в Киеве на демонстрацию вышли
киевляне с детьми, держали их на плечах, в маечках, никто им не сообщил о
ядерном взрыве. А 8 или 9 мая должна была быть международная велогонка по
Киеву, и она тоже состоялась. Это, конечно, было для Советского Союза привычно.
И, что греха таить, чернобыльцы ожидали Михаила Сергеевича на месте трагедии
раньше. В конце концов, он приехал.
Я
сделал первый фильм о Чернобыле «Колокол Чернобыля», отношение к нему, кстати,
тоже проявилось, как к демонстрации в Киеве. Фильм полтора года пролежал «на
полке». Зампред Совмина, который за ядерную энергетику отвечал, Борис
Евдокимович Щербина, создал «чернобыльскую» комиссию из представителей 33
министерств, и ни одна муха не могла пролететь в общественное пространство. И
фильм не вышел. А минскую картину просто смыли с пленки. Правдист, наш коллега
Владимир Губарев написал пьесу «Саркофаг». Она шла в Стокгольме, в Лондоне, а
Париже, но не шла ни в Москве, ни в Киеве, ни в Минске. Это было то время, во
время которого случился Чернобыль. И если бы ни покойный Элем Климов —
руководитель Союза кинематографистов, то картина бы не вышла. Он взял на себя
смелость показать ее пленуму Союза кинематографистов без разрешительного удостоверения. После
этого уже невозможно было ее остановить, и она прошла по всему миру — во всех
странах, где есть телевидение. За это
она была вписана в книгу рекордов Гиннесса. Я еще вспомнил в связи с Вашим вопросом, связанным
с первыми днями: Киев опустел, детей всех вывезли, но кто не побоялся
приехать? Не побоялся приехать Арман Хаммер, который привез иммунолога Гейла.
Задача была, я знаю, какая. После Хиросимы и Нагасаки 5 лет не могли опомниться
японцы, чтобы собрать у жертв бомбардировки банк данных по крови. После взрыва
в Чернобыле появилась такая возможность, и Хаммер был готов этот проект профинансировать. Я узнал об этом, когда мы сидели с ним в его московской квартире в
Лаврушинском переулке, которую ему подарил Леонид Ильич, и он сказал, что летит
в Киев, чтобы попасть в Чернобыль. И пригласил меня в свой самолет
«Окси-1", чтобы я со съемочной
группой летел. Когда я зашел в самолет, я был в полном ужасе. Во-первых,
Хаммер был с женой — очень пожилой дамой, во-вторых, Гейл был с женой и двумя
маленькими детьми-дошкольниками. Он-то, иммунолог, понимал, на что он шел,
чтобы собрать банк данных крови. Ну, мы там пробыли полдня, и он добился у
Рыжкова, сделав десяток звонков в Москву, что ему на вертолете разрешили
облететь Чернобыль. Сел Хаммер, сел Гейл, сел министр здравоохранения
Украины Романенко и я. И чем кончилось?
Министерство здравоохранения Советского Союза отказало в сотрудничестве. Вот
это первый период, а то, что я сейчас рассказал — это сегодняшний день.
Но
я хочу говорить о том, что волнует чернобыльцев сегодня. В следующем году 30
лет со дня катастрофы, мы подходим к нему с очень печальными результатами. Меня
совсем недавно избрали руководителем общественной организации «Союз Чернобыль
Москвы». Это 24 тысячи человек. Ликвидаторы, их вдовы, сироты, это
представители так называемых поровцев — войск, участвующих в чрезвычайных
ситуациях, это «Маяк», если помните,
Семипалатинск — атомные взрывы. Это — те люди, которые живут в Москве.
То,
что сгоряча было принято законодательно, не выполняется. Льготные лекарства не
выдают. Москва — единственный, по-моему, город, правительство которого
подписало Соглашение о взаимодействии с нашей чернобыльской организацией. Это
достойнейший факт, но и оттуда вычеркнули пункт о предоставлении чернобыльцам
сносных жилищных условий. Они ничего не
получили. И то, что зафиксировано и громко объявлено, без объявления убрали:
льготы, медицинское обслуживание и так далее. Маловероятно подключить
благотворительность, в США на благотворительность тратят 240 млрд. долларов, на
втором месте стоит Мьянма, Россия находится на 126-ом. Ну, а те общественные
организации, кому удается получить деньги, объявляются «иностранными агентами».
Поэтому на благотворительность рассчитывать не приходится. Приведу пример. Один
из чернобыльцев, который проживал в Челябинске, испытывал невыносимые боли от
болезней, полученных в результате участия в ликвидации последствий аварии,
отчаявшись, он несколько месяцев делал винтовку, чтобы застрелиться. И
застрелился, не выдержав страданий из-за боли, и все были вокруг.
30-летие
— это последний шанс, последний патрон, который дает возможность привлечь к
этой проблеме внимание не только власти, но и общества.
Я
сегодня (так совпало) перед тем, как приехать на радиостанцию, был на заседании
круглого стола в Общественной палате, посвященном Чернобылю. Там был
заместитель министра МЧС, которое по профилю опекает чернобыльцев. Он
рассказал, что министерство подготовило письмо за подписью заместителя
председателя правительства на имя первого лица о насущных нуждах чернобыльцев.
Это письмо за подписью заместителя премьера ушло в администрацию президента … и
вернулось оттуда. Как выяснилось, оно к нему не попало. И заместитель министра
(не буду называть его фамилию, это непринципиально), он, кстати, доктор
биологических наук, вменяемый человек; назвал то, что произошло, так: «чиновничий
бюрократический аппарат помешал дойти этому письму». Я подумал: если письмо,
подготовленное заместителем министра за подписью зампреда правительства, не
попадает адресату, то что делать обычным чернобыльцам тем… сегодня в заседании «круглого стола»
принимали участие белгородцы, липецкие ребята из местных отделений «Союза
Чернобыль России». Что они могут сделать в такой ситуации.
Два
поколения уже родилось после Чернобыля, большинство детей не знают, что такое
Чернобыль. Доктор выступал здесь и
сказал, что необходимо внести в законопроект о Чернобыле поправку: назвать не
дети, а потомки. Чтобы не только дети могли
пользоваться хоть каким-то вниманием, а и следующие поколения. Незаслуженно обделены
общественным вниманием проблемы Чернобыля. Сейчас, накануне 30-летия, не только
детям надо рассказать о Чернобыле. Мы организовали в Москве выставку детских
рисунков, и я поразился: все-таки кто-то помнит, или кому-то родители
объяснили. Но чиновничий бюрократический аппарат делает вид, что не помнит.
Значит, надо встряхнуть и общество, и власть, чтобы что-то успеть сделать.
Объявили о многом сгоряча сразу после Чернобыля. Изучите проблему возмещения
вреда. По правилам, которые соответствуют реальности, как утверждают наши
юристы, нет индексации. Вписали 5,5%, а
индексация уже 12%. Значит, получается, что уже сегодня власть обворовала:
давайте отнимем от 12 5,5. И очень бедно
живут чернобыльцы. Суды, судя по приговорам, получили прямое указание — в
судебном порядке не выплачивать. Они выполняют задачу: экономить деньги
государства.
Министр
финансов Силуанов совсем недавно дал интервью «Московскому комсомольцу», в
котором перечислил тех, кого надо лишить индексации, чтобы скрести по сусекам.
И у него повернулся язык сказать в массовой газете: «чернобыльцев надо лишить
индексаций». Потому что тяжело стране, переживает министр, только бы сохранить в бюджете средства. Не
знаю, правда, на что: на оборонку,
наверное? Я не могу предположить, за что
надо отнять считанные рубли у героев, лишить чернобыльцев индексации. Страна
сейчас отпразднует 70 лет Победы. А разве чернобыльцы не герои?! В Москве 24 тысячи с сиротами. Почему их
надо обделять? Многие чернобыльцы получили награды. Восемь раз я был в зоне
в 86-87 году, сделал 4 картины, и я горжусь Орденом мужества, который
мне вручили. Я делаю сериал о военной разведке, начальник ГРУ сказал мне:
«Владимир Львович, это единственный орден, который на паркете не заработаешь».
У многих чернобыльцев есть этот орден. Когда все это случилось, Борис
Николаевич Ельцин дал указание своим службам: наградить каждого чернобыльца.
Каждого. К сожалению, когда президентом был Д. Медведев, он решил: ну сколько лет можно награждать чернобыльцев?
И издал распоряжение (не знаю, как по жанру это называлось — по-моему,
распоряжение): хватит награждать чернобыльцев. А если они есть еще? И в местных
организациях и в армии говорят: «Есть указание не награждать». Не награждать
государственной наградой героев!? Вот обо всем этом надо сейчас рассказать в
полный голос.
Я
очень благодарен «Эху Москвы», что станция
включила в свой разговор вопрос о Чернобыле. Горько очень мне об этом
говорить, но не могу не сказать. Я читаю «Новую газету», слушаю «Эхо Москвы» и
смотрю «Дождь», в основном это три моих издания. И я слушаю многократно на
«Дожде», что 26 апреля 5 лет каналу, и в честь пятилетия они дарят своим
слушателям и зрителям концерт Шнура и группы «Ленинград». Замечательно! У них
молодежная аудитория, в том числе, и это всех порадует. Я написал письмо
директору канала: «Замечательно, но 26 апреля день трагедии, которую отмечает
каждый год весь мир. Не забудьте. И потом вы сделали всколыхнувший общественное
мнение телемост „Немцов мост“. В следующем году сделайте телемост «Чернобыль —
30 лет спустя». И те вопросы, о которых я говорю — это мощный шанс обратиться к
очень уважаемой аудитории.
Я
ответа не получил. И попросил своего помощника связаться: может, письмо не
дошло. «Нет, — говорят, — дошло». Я не обижаюсь. Меня просто настораживает
другое: если уж такие профи забыли про Чернобыль, это ужасно тревожно.
Тревожно, когда человек ружье мастерил несколько месяцев, чтобы застрелиться, и
его забыла власть, все забыли. Как можно об этом не вспомнить?
Поэтому
и награды, и смерть в Челябинске — вот это все рождает наш сегодняшний день.
Послесловие
к радиопередаче
К московским чернобыльцам.
Получив
приглашение выступить на канале «Эхо Москвы» накануне 29-й годовщины
чернобыльской трагедии, я оценил это как
возможность привлечь внимание общественности на пользующейся популярностью у
широкой аудитории радиостанции сконцентрировать внимание людей на чернобыльских
проблемах, показать, сколь незаслуженно отвернулась власть от наших бед и
проблем.
Полагаю,
что сейчас, когда до 30-летия трагедии остался один год, всего 365 дней,
необходимо всколыхнуть и власть, и общество, чтобы 30-летие чернобыльской
катастрофы стало гарантом того, что
нарушения наших прав дорого обойдется тем, кто по долгу службы должен их
соблюдать и охранять.
Формат
радиопередачи не дал мне возможности коснуться еще одной важной темы, на
которую я хочу обратить Ваше внимание. Как бы ни складывались
межгосударственные отношения, но наше
братство с украинскими чернобыльцами никто и ничто не вправе разрушить.
Вот почему мы считаем нашей святой обязанностью в год тридцатилетия отправить
делегацию РОО «Союз «Чернобыль Москвы» в
Чернобыль, чтобы вместе с украинскими ликвидаторами аварии склонить головы в
память о погибших и обсудить меры сотрудничества.
Планирую
ежемесячно обращаться ко всем членам РОО «Союз «Чернобыль Москвы» и надеюсь на диалог с
помощью сайта. Я обратился в Комитет общественных связей
города Москвы с просьбой помочь нам возродить нашу газету «Вестник
чернобыльцев Москвы» Комитет обещал помочь, надеемся, свое слово сдержит, тогда
будем иметь возможность общаться друг с другом и с внешним миром через газету,
привлекая внимание к насущным проблемам нашей жизни.
В.
Синельников
