Экономически успешная диктатура. Вероятность чуда 3,5%

Любовь к Сингапуру в России в разных формах проявлялась уже давно, и печальное событие – смерть многолетнего диктатора Сингапура Ли Кван Ю – стало поводом активно выразить эту любовь в виде множества хвалебных статей, анализов «сингапурского чуда», прогнозов на будущее и осторожных комментариев относительно нынешних проблем этой уникальной страны.

Понять эту любовь несложно. С начала 1960-х годов Сингапур управлялся диктатором, который лишь в 1990-х отошел от власти, чтобы вскоре поставить на свое место сына. Тем не менее (и, как многим хочется верить, благодаря этому) за это время в стране произошла экономическая революция, вознесшая Сингапур в число стран с самым высоким подушевым ВВП в мире. России, население которой высоко ценит материальные блага и одновременно тяготеет к авторитарному стилю государственного управления, опыт Сингапура в каком-то смысле дает надежду на удачное совмещение того и другого. И несомненно, российская правящая элита, которая высоко ценит свое положение, материальные блага для себя и лояльность населения, видит в образе Сингапура надежду на сочетание всех трех параметров.

Доллары вместо процентов

Классическая экономическая наука на первый взгляд не готова вынести вердикт о том, какие режимы в среднем создают более высокие темпы роста ВВП – диктаторские или демократические. Если в период с 1820-х до 1950-х годов между демократиями и диктатурами существовала очевидная разница (демократии увеличивали подушевой ВВП в среднем на 2% в год, а диктатуры – на 0,86% (данные приводятся по Democracy Versus Dictatorship: The Influence of Political Regime on GDP Per Capita Growth, Miljenko Antić), то с 1950 года эти показатели составляют 2,4% и 2% соответственно, сводя разницу к минимуму.

Однако обычные исследования страдают рядом формализаций, которые, хоть математически и абсолютно точные, с экономической точки зрения никак не могут отражать реальную картину и отвечать на вопрос, какие шансы имеет диктатура на экономический успех. Во-первых, использование показателя процентного роста ВВП существенно искажает реальность: качество экономики определяется абсолютными цифрами, а не процентами. Китай, растущий на 7% в год, значительно беднее США, растущих на 3%. Гораздо адекватнее будет картина, если мы заметим, что ВВП на человека в Китае растет на $450 в год, а в США – на $1600.

Во-вторых, в работах, как правило, использовались усредненные данные по всем экономикам определенного типа, поскольку предполагалось, что все они должны быть более или менее одинаковы. Однако если разброс между средними темпами роста ВВП в демократиях составляет 3–4 раза, то тот же разброс в авторитарных режимах может составлять и сотни раз. Диктатуры, управляемые твердыми руками небольшой группы лиц, оказывается, могут вести себя очень по-разному, демонстрируя результаты, которые просто нельзя описать едиными средними значениями. Более того, во второй половине ХХ века некоторым диктатурам повезло получить в свое распоряжение масштабные природные ресурсы, которые в течение 1970-х и 2000-х годов сильно выросли в цене и существенно улучшили показатели этих стран. Таким образом, для адекватного анализа нам придется выделить минимум три группы автократий: «обычные», обладающие ресурсами и «необычные».

Кроме того, большая часть исследований обходила страны, которые пережили за последние 50 лет как периоды диктатуры, так и периоды демократии. Но оказывается, сравнение показателей таких стран в разные периоды может быть даже более значимым, чем сравнение разных стран с разными начальными условиями.

Ниже приведены результаты, рассчитанные на основании данных Angus Maddison и NYU. Из рассмотрения исключены совсем маленькие и архаичные государства, а также государства, чей ВВП тотально зависит от внешних факторов (например, карибские офшоры или Бруней, живущий одной нефтью и газом). Под «демократией» понимался строй, при котором в стране существует эффективная конкуренция элит и сменяемость власти, даже если в процесс реального выбора вовлечено не все население, – например, демократией считался период с 1991 по 2011 год в России, с 1994 года в Сингапуре и с 1982 года в Китае. Разумеется, граница между демократией и диктатурой довольно размыта, но, как будет видно из результатов, эта граница не так уж и важна – страны, испытавшие диктатуру, «отмечены печатью», даже если диктатура продолжалась недолго. Из рассматриваемых 130 стран за последние 55 лет 60 стран мира испытали периоды как диктатуры, так и демократии, и 26 стран оставались диктатурами в течение всего периода времени.

Интереснее всего выглядят результаты сравнения периодов демократии и диктатуры в 60 странах «смешанного типа». На диаграмме 1 каждая страна обозначена точкой, с абсциссой (ось Х), равной разнице между средним ростом ВВП (в долларах 2005 года) в периоды демократии и в периоды диктатуры, и ординатой (ось Y), равной среднему росту ВВП этой страны за все 55 лет.

Диаграмма 1. Страны, пережившие за последние 55 лет периоды и демократии, и диктатуры

Выводы очень любопытны. Только 5 стран из 60 показывали более высокий рост ВВП во время диктатуры, чем при демократии. Это Лаос, Алжир, Тунис, Парагвай и Венесуэла, которую стоит отбросить хотя бы потому, что мы точно знаем причину перекоса – огромные нефтяные доходы, и хорошо видим, что происходит в Венесуэле сегодня, когда цена на нефть упала. Наверняка феномену остальных есть индивидуальные объяснения, но нас больше интересует, что все эти страны росли в среднем медленнее $72 в год. Выше $72 мы не встретим ни одной такой страны – 100% стран будут лучше расти в демократические периоды. Даже Сингапур, росший в среднем на $837 в год при Ли Кван Ю, стал расти на $1078 после относительной либерализации. «Условные демократии», как в Китае и России, лучше диктатур, но сильно проигрывают демократиям реальным. В том же Китае средний рост ВВП с 1982 года по сегодняшний день (то есть с начала реформ Дэн Сяопина) составляет, конечно, много больше, чем $14 на человека в год, как до 1982 года, но всего лишь $174. Средний рост ВВП Тайваня за то же время – $479, Гонконга – $764, Японии – $569. Похоже, что диктатура может быть лучше демократии только в очень бедных и очень «медленных» странах, и то крайне редко.

На примере большинства стран интересно наблюдать, как диктатура разрушает рост ВВП, а демократия его создает. На диаграмме 2 представлен пример Южной Африки. До 1994 года (период апартеида) рост подушевого ВВП замедляется, в момент смены формации он проваливается еще ниже и начинает расти после перехода к демократии. Что бы мы ни говорили про разгул преступности, нежелание местного населения работать, былую аккуратность и трудолюбие буров, подушевой ВВП ЮАР растет при демократии быстрее, чем во времена апартеида.

Диаграмма 2. Рост подушевого ВВП ЮАР в долларах

Наконец, как соотносятся показатели роста ВВП на человека в долларах у «убежденных диктатур» с показателями других стран? На диаграмме 3 представлен средний рост ВВП за 55 лет в этих странах, в сравнении с некоторыми демократиями.

Диаграмма 3. Средний рост подушевого ВВП в странах, где диктатура сохранялась весь период 1950–2005 годов, в сравнении с демократиями

Источник: ERS International Macroeconomic Data Set

Как видно, только одна страна, Казахстан (кроме Саудовской Аравии и Омана – двух нефтедобывающих диктатур) показывает результат выше среднемирового. Но даже этот уровень в два раза ниже показателя Португалии – бедной демократической страны, вышедшей из диктатуры 40 лет назад. Даже из стран, в которых диктатуры сменялись демократиями, догнать или обогнать Португалию сумели лишь 4 страны. Две из них – небольшие европейские страны (Чехия и Словения), получившие массированную помощь ЕС, две другие – Сингапур с Южной Кореей.

Судя по истории, если вы строите в своей стране диктатуру при росте экономики более чем в $72 на человека в год, у вас нет шансов улучшить ситуацию по сравнению с демократическим вариантом. Более того, если вы выбираете диктатуру даже на какое-то время, у вас будет только три шанса из 86 (около 3,5%), что в течение 55 лет рост ВВП вашей страны будет не ниже, чем у страны типа Португалии (если считать его в долларах).

Факторы успеха диктатур

Значит ли это, что диктатура не может быть экономически успешной? Конечно, нет. Сингапур и Южная Корея – примеры стран, в которых диктатуры привели к быстрому росту ВВП (но мы не знаем, не был бы ли он еще более значительным, если бы в этих странах изначально появились демократии). Бразилия – пример страны, в которой рост ВВП в демократические периоды был лишь чуть выше, чем в периоды авторитарные. Но мы знаем, что шансы на успех незначительны. Возможно, они совпадают с шансом на то, что захвативший власть диктатор будет умным человеком, способным и желающим проводить прогрессивную экономическую политику.

Но если мы все же хотим рискнуть, нам стоит обратить внимание на общие черты политики успешных диктаторов, тем более что они бросаются в глаза при изучении «случаев успеха» (и в деталях описаны, например, в работах Якова Миркина).

Явную роль в успехе играет опора на британско-американскую систему права: Сингапур буквально использовал британское право; Южная Корея заимствовала большую часть американского права в области хозяйственных и административных отношений. Для всех успешных диктатур общим правилом является приглашение во власть выпускников британских и американских вузов, стимулирование получения западного образования элитой. Можно говорить и шире: все более или менее успешные диктатуры имели своего рода долгосрочный контракт с условным Западом, включавший в себя масштабные инвестиции, открытые рынки для западных корпораций, двухсторонние торговые преференции и прочее.

В том же ряду стоит активное привлечение иностранного капитала. Существенно отличает все исследуемые страны быстро растущая монетизация экономики и объем кредитов: в Сингапуре соотношение М2 к ВВП при Ли Кван Ю превышало 92%, в Южной Корее при Чон Ду Хване – 81% (сейчас соответственно 132% и 141%); отношение кредитов к ВВП в Сингапуре доходило до 63% (сейчас 84%), в Южной Корее – 58% (сейчас 103%). В Сингапуре шла реальная и довольно успешная борьба с коррупцией, в Южной Корее, Бразилии и ряде других относительно успешных диктатур такая борьба либо не шла, либо не увенчалась значительными успехами, так что говорить о ней как о необходимом условии, скорее всего, нельзя. Зато во всех успешных диктатурах было дешевое правительство – до 10–12% ВВП. Наконец, везде особое внимание уделялось льготному налогообложению.

Россия сегодня сильно отличается от успешных диктатур по всем указанным показателям. Существенные отличия включают принципиально другую систему права и низкую эффективность правоприменения, напряженные отношения с Западом, приводящие к принципиально более низкому уровню инвестиций и остановке технологического сотрудничества, низкой доле выпускников лучших университетов в правительстве и других органах власти. Монетизация российской экономики (М2/ВВП) составляет 43,1%, отношение кредита к ВВП ниже 43%; российское правительство стоит более 18% ВВП, притом что в России одна из самых высоких эффективных налоговых нагрузок в мире.

Если мы в России действительно хотим испытать свои шансы, нам нужно многое менять прямо сейчас. Есть 3,5%-ная вероятность, что опыт Ли Кван Ю нам поможет. Правда, с вероятностью 96,5% демократизация сработала бы лучше.

Андрей Мовчан

Материал Московского центра Карнеги

в палате для умирающих Ходжес находится в наручниках

Пожилой сотрудник ЦРУ признался в убийстве

Кроме того, он и его группа убивали лиц, «которые могли представлять угрозу безопасности страны», с 1959 по 1972 год
Бывший офицер ЦРУ, 78-летний Норман Ходжес заявил, что между 1959 и 1972 годом совершил 37 убийств по приказу правительства США, в частности, именно он сделал смертельный укол актрисе Мэрилин Монро, сообщает портал worldnewsdailyreport.com.
Пожилой мужчина был помещён в небольшой госпиталь в штата Вирджиния, где он и сделал свои признания. По его словам, он осуществлял убийства лиц, «которые могли представлять угрозу безопасности страны», по приказу своего начальника, майора Джеймса «Джимми» Хейворта.
Жертвами «пятёрки» профессионалов, среди которых был Ходжес, стали политические активисты, журналисты, профсоюзные лидеры, учёные и художники, чьи идеи представляли угрозу для интересов Соединенных Штатов. По его словам, Мэрилин Монро стала единственной женщиной, которую он убил. Ходжес не сожалеет об этом, поскольку были доказательства того, что Монро состояла в любовной связи не только с Кеннеди, но и с Фиделем Кастро.
Экс-сотрудник ЦРУ добавил, что «она могла передать стратегическую информацию коммунистам», а этого нельзя было допустить. Около часу ночи 5 августа 1962 года Ходжес осуществил приказ: он вошёл в комнату звезды и сделал ей укол успокоительного, смешанного с нембуталом (барбитурат), что привело к смерти актрисы.
Уточняется, что все, кто мог бы подтвердить рассказ ветерана ЦРУ, уже мертвы, в том числе и начальник Ходжеса — майор Хейворт умер от сердечного приступа в 2011 году. Не осталось никого в живых и из «пятёрки» убийц, на которых ссылается Ходжес. Тем не менее откровения пожилого мужчины уже привлекли внимание ФБР: в палате для умирающих Ходжес находится в наручниках, идёт расследование и проверка изложенных им фактов.
http://www.regnum.ru/news/society/1915445.html
Как это напоминает фильмы «Джейсон Борн» https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B6%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BE%D0%BD_%D0%91%D0%BE%D1%80%D0%BD_%28%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D1%84%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%BE%D0%B2%29
, а ведь многие голливудские фильмы фактически описывают происходящее.

Откуда берется коррупция и как с ней бороться

13.04.2015, 09:01 | Екатерина Шутова ГАЗЕТА,РУ

Почему дети чиновников и дворников должны обучаться одинаково, откуда берется коррупция и как с ней бороться, отделу науки «Газеты.Ru» рассказал профессор Эрик Усланер.

Откуда берется коррупция

Каждая страна по-своему борется с коррупцией: так, Швеция реформирует систему правосудия и повышает зарплаты работникам, Сингапур вводит экономические санкции за взятки и упрощает бюрократические процедуры. На минувшей неделе внимание отдела науки «Газеты.Ru» привлек доклад профессора политологии Эрика Усланера из Университета Мэриленда под названием «Исторические корни коррупции», с которым он выступил в рамках XVI Апрельской международной научной конференции.

Исследователь уверен, что уровень коррупции во всех государствах имеет индивидуальные исторические корни. Политолог провел глобальное исследование, в ходе которого выяснил, что еще в 1870 году можно было предсказать, какие страны станут лидерами в области взяточничества.

Усланер выяснил, что 145 лет назад в самых «некоррупционных» на сегодняшний день государствах был самый высокий уровень образования и самый низкий разрыв между бедными и богатыми.

В странах с бесплатной и качественной системой образования граждане больше доверяют правительству. По мнению Усланера, введением общедоступного обучения в школах и университетах государство обязуется быть беспристрастным и справедливым в любом деле. А там, где справедливость, коррупции заведомо быть не может.

Более того, бесплатное образование регулирует разрыв между бедными и богатыми. Эрик Усланер утверждает, что дети чиновников и дворников должны обучаться одинаково, а высокооплачиваемую работу получать благодаря знаниям и способностям, а не из-за наличия влиятельных родственников. Политолог выяснил, что в самых коррумпированных странах действует обратная система.

Профессор также выступает за то, чтобы девочки и мальчики получали равный доступ к образованию.

Исследование Эрика Усланера показало, что качественная система образования способствует усовершенствованию государственных институтов и уменьшению бюрократизации. Профессор выделяет важную роль религиозных учреждений: в странах, где церковь поддерживала правящую элиту и содействовала распространению образования, уровень коррупции сейчас очень низкий.

В государствах, где религиозные институты занимали центральное место, система образования была очень слабой, а общество — неграмотным.

Например, в Ираке и Йемене, хотя в исламе и нет института церкви как такового.

Согласно индексу восприятия коррупции от Transparency International, самой некоррумпированной страной в 2014 году стала Дания. На втором месте — Новая Зеландия, на третьем — Финляндия. Далее идут Швеция, Норвегия, Швейцария, Сингапур, Нидерланды, Люксембург и Канада. Грузия с ее антикоррупционными мерами — увольнением всех работников, пойманных на взятках, повышением зарплат чиновникам — оказалась на 50-м месте. Россия заняла 137-ю позицию, опередив Украину, разделившую 142-е место вместе с Угандой и Коморскими островами.

Самыми коррумпированными странами оказались Южный Судан, Афганистан, Судан, Северная Корея и Сомали.

Поскольку рейтинг составляется на основе мнения экспертов из различных организаций и не апеллирует к конкретным данным, многие указывают на его несовершенство, а порой и предвзятость.

По мнению Усланера, самые некоррумпированные страны мира — Новая Зеландия, Голландия, Швеция, Германия, Норвегия, Исландия, Дания, Канада, Австралия, Швейцария, Финляндия — это страны с высоким уровнем образования. Но согласно прошлогоднему глобальному рейтингу стран, составленному Economist Intelligence Unit для медиахолдинга Pearson, странами с лучшими системами образования являются Южная Корея, Япония, Сингапур, Гонконг, Финляндия, Великобритания, Канада и Нидерланды — самые некоррумпированные государства.

Из теории Эрика Усланера выбивается Россия — по системе образования наша страна занимает 13-е место, уступая одну позицию Германии и обгоняя США, Австралию, Новую Зеландию, Израиль и Швейцарию.

От первого лица

Корреспондент «Газеты.Ru» также взяла короткое интервью у Эрика Усланера после зачитанного им доклада.

— Почему вы так сильно заинтересованы в теме коррупции?

— Дело в том, что я вырос в очень коррумпированном обществе. Мой отец всегда рассказывал дома истории о взяточниках, так что «коррупция» — термин родом из моего детства. Всю жизнь я интересовался этой темой, но писать работы об исторических корнях коррупции начал только десять лет назад.

— Вы не думали о том, чтобы не просто описывать явление коррупции, но и бороться со взяточничеством в реальной жизни?

— Я независимый теоретик, и у меня нет никаких связей в американском правительстве. Но единственное, что я хочу донести до нашего государства, — США необходима более совершенная система образования. Ведь уровень образования и уровень коррупции обратно пропорциональны: чем больше в стране образованных людей, тем меньше взяточничества.

— Какую роль играют СМИ в борьбе с коррупцией?

— Я очень долго размышлял над этой непростой и противоречивой темой…

Газеты и телевидение могут непосредственно контролировать уровень коррупции в стране.

Здесь важны две вещи: чтобы в государстве была свобода слова и чтобы в СМИ работали грамотные и профессиональные журналисты, не перевирающие факты и умеющие донести информацию до читателя. Требование имеется и к читателям — они должны по крайней мере уметь читать. Также очень важно доверие аудитории к журналистам — в странах, где люди не доверяют СМИ, бороться с коррупцией намного сложнее.

Но в целом качественная журналистика — это отличный способ борьбы со взяточничеством.

— Как обстоят дела с коррупцией в России?

— Ну, по сравнению с Америкой в России уровень коррупции намного выше. Дело в том, что в России очень много неравенства и слишком мало доверия — эти два фактора и приводят к повсеместному взяточничеству.

Впрочем, неравенство и недостаток доверия характерны для всего постсоветского пространства.

В постсоветских странах важную роль играет эффект Матфея — когда бедные беднеют, а богатые богатеют. Единственным путем к обогащению становится коррупция. Также на постсоветском пространстве люди убеждены, что вся власть коррумпирована, — и поэтому доверие к государственным структурам очень небольшое.

— В демократических странах уровень коррупции ниже?

— После многолетних исследований я пришел к выводу, что коррупция и демократия практически никак не связаны друг с другом. Уровень коррупции определяется историческим прошлым, уровнем образованности граждан и тем, доверяет ли население своим властям.

— Как вы относитесь к таким методам борьбы с коррупцией, как смертная казнь или пожизненное тюремное заключение?

— Я против жестокости. Более того, я считаю, что самый действенный метод противостояния взяточничеству — это уменьшение неравенства между гражданами. Государство должно заботиться о материальном положении населения, об уровне его образованности. Тогда люди станут доверять властям, и необходимость в коррупции исчезнет.

http://www.gazeta.ru/science/2015/04/13_a_6634389.shtml?utm_source=twitterfeed&utm_medium=twitter